Неточные совпадения
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел
школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне
приходят мужики
из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
— Да разве ты не для нее сюда приехал
из города, птенчик? Кстати, как там подвизаются воскресные
школы? Разве ты не влюблен в нее? Или уже тебе
пришла пора скромничать?
Этот долг можно заплатить
из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и
школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не
пришло!
На третий это день
пришел он опять
из школы, смотрю — лица на нем нет, побледнел.
Только стал он
из школы приходить больно битый, это третьего дня я все узнал, и вы правы-с; больше уж в
школу эту я его не пошлю-с.
Когда
приходила Устенька, Стабровский непременно заводил речь о земстве, о
школах и разных общественных делах, и Устенька понимала, что он старается втянуть Дидю в круг этих интересов. Дидя слушала
из вежливости некоторое время, а потом старалась улизнуть
из комнаты под первым предлогом. Старик провожал ее печальными глазами и грустно качал головой.
Несколько дней я не ходил в
школу, а за это время вотчим, должно быть, рассказал о подвиге моем сослуживцам, те — своим детям, один
из них принес эту историю в
школу, и, когда я
пришел учиться, меня встретили новой кличкой — вор. Коротко и ясно, но — неправильно: ведь я не скрыл, что рубль взят мною. Попытался объяснить это — мне не поверили, тогда я ушел домой и сказал матери, что в
школу не пойду больше.
Мы надеялись, что наших поляков настигнут свадебные милости, но, к сожалению, на этот раз им ничего нет. Товарищи их
из юнкерской
школы возвращены на родину, а нашим, видно, еще не
пришло время…
Скоро мы перестали нуждаться в предбаннике: мать Людмилы нашла работу у скорняка и с утра уходила
из дому, сестренка училась в
школе, брат работал на заводе изразцов. В ненастные дни я
приходил к девочке, помогая ей стряпать, убирать комнату и кухню, она смеялась...
Говорили о Федоре, о том, что теперь мода напускать на себя что-нибудь. Например, Федор старается казаться простым купцом, хотя он уже не купец, и когда
приходит к нему за жалованьем учитель
из школы, где старик Лаптев попечителем, то он даже меняет голос и походку и держится с учителем как начальник.
Учился он плохо, потому что в
школу приходил насыщенный опасениями побоев, уходил
из неё полный обид. Его страх быть обиженным был ясен и вызывал у всех неодолимое желание надавать Старику тумаков.
Школа все это во мне еще больше поддержала; тут я узнала, между прочим, разные социалистические надежды и чаяния и, конечно, всей душой устремилась к ним, как к единственному просвету; но когда вышла
из школы, я в жизни намека даже не стала замечать к осуществлению чего-нибудь подобного; старый порядок, я видела, стоит очень прочно и очень твердо, а бойцы, бравшиеся разбивать его, были такие слабые, малочисленные, так что я начинала
приходить в отчаяние.
Шишкин. Ну, знаете… неприлично это! Недостойно интеллигентного человека! И вообще он — буржуй! Хотя бы такая история. Его горничная ходила в воскресную
школу. Чудесно! Он же сам прескучно доказывал мне пользу воскресных
школ… о чем я его совсем не умолял! Он даже хвастался, что я-де один
из инициаторов устройства
школы. И вот недавно, в воскресенье,
приходит он домой и — ужас! Дверь отворяет не горничная, а нянька! Где Саша? В
школе. Ага! И — запретил горничной посещать
школу! Это как назвать, по-вашему?
В одну
из суббот, когда пан Кнышевский более обыкновенного поглумился надо мною, до того, что мне невозможно было итти с братьями домой, я остался в
школе ожидать, пока маменька
пришлют мне обед, который всегда бывал роскошнее домашнего, и прилег на лавке, додумываясь, по какой причине мне более всех задают память о субботе?
Кокошкин не только был охотник играть на театре, но и большой охотник учить декламации; в это время был у него ученик, молодой человек, Дубровский, и тоже отчасти ученица, кажется, в театральной
школе, г-жа Борисова; ему
пришла в голову довольно странная мысль: выпустить ее в роли Дидоны, а ученика своего Дубровского в роли Энея; но как в это время года никто бы
из оставшихся жителей в Москве не пошел их смотреть, то он придумал упросить Шушерина, чтоб он сыграл Ярба.
Это был человек очень подходящий для своей роли. При самом основании
школы филантроп
прислал его откуда-то
из других более цивилизованных мест. Он носил старозаветный еврейский костюм: долгополый кафтан
из тонкого сукна, сшитый таким образом, что он одновременно напоминал и лапсердак, и европейский сюртук. В официальных случаях он надевал настоящий сюртук. Из-под его жилета, когда он вынимал часы, виднелись шелковые «цицес», вроде моточков ниток, ритуальная принадлежность традиционного еврейского костюма.
Да,
школу построил
из старого заводского камня, рублей за восемьсот, и «многая лета» пели ему на освящении
школы, а вот, небось, пая своего не отдаст, и, небось, в голову ему не
приходит, что мужики такие же люди, как он, и что их тоже нужно учить в университетах, а не только в этих жалких заводских
школах.
—
Приходи, навещай меня, Дорушка, пока я буду учиться в
школе, — шептала с мольбою своей подружке Дуня, пока приютский сторож с нянькой Варварой уставляли на извозчика весь несложный багаж выпущенных
из приюта воспитанниц.
«Провалилась! Позор! Завтра
пришлют бумагу: пожалуйте вон
из школы…»
У кого не было ничего своего для приношения, тому Андрей Николаевич доставал возможность отбывать свою повинность на счет «вверенной части», — так, например, М. Э. и С.
присылали ему верховых лошадей
из берейторской
школы, и он совершал на них по городу свои прогулки, которые обращали на него внимание и не дозволяли забывать о нем людям беспамятным.